Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

– Мое последнее слово: восемь – и я читаю первым.

– Плюс эксклюзивный материал. По рукам. Ты джентльмен и человек ученый, Джейми. Я буду у тебя в три.

Через открытое окно Тайрер слышал, как корабельный колокол в конторе начальника гавани пробил восемь склянок. Он дремал, забросив ноги на свой рабочий стол, забыв о дневных упражнениях в каллиграфии. Ему не нужно было смотреть на часы, стоявшие на каминной полке. Разум подсказал ему, что сейчас четыре часа пополудни. На кораблях начинается первая дневная полувахта, длящаяся два часа, от четырех до шести, потом наступит вторая – от шести до восьми, а потом возобновятся обычные четырехчасовые вахты до четырех часов пополудни завтрашнего дня. Марлоу объяснил ему, что полувахты были изобретены для того, чтобы вахтенные сменялись по скользящему графику.

Он зевнул и открыл глаза, думая про себя: немногим больше полугода назад я даже не слышал о каких-то там полувахтах и никогда не поднимался на военный корабль, а теперь я измеряю время по корабельным склянкам с такой же легкостью, как по часам.

Часы на каминной полке пробили четыре раза. Минуту в минуту. Через полчаса меня ждет у себя сэр Уильям. Эти швейцарцы действительно умеют делать хронометры лучше, чем мы. Куда, дьявол его подери, запропастился Накама? Неужели он удрал? Он должен был вернуться еще несколько часов назад. И какого черта понадобилось от меня сэру Уильяму? Дай бог, чтобы он не узнал о моем секрете. Надеюсь, он просто хочет, чтобы я переписал еще какие-нибудь депеши. Проклятье на мой почерк, надо же ему было оказаться лучшим во всей миссии, я ведь вроде бы должен работать переводчиком, а не клерком! Черт, черт, черт!

Он устало поднялся, прибрался на столе и начал мыть руки в тазу, оттирая тушь с пальцев. Стук в дверь.

– Войдите.

Позади Хираги стояли сержант в алом мундире и солдат, оба со штыками на ружьях, оба злые. Хирага был весь в синяках, растрепанный, с серым от гнева лицом и почти голый, шляпа пропала, тюрбан пропал, кимоно превратилось в лохмотья. Сержант толкнул его вперед, держа штык наготове, и отдал честь.

– Мы поймали его, когда он лез через стену, сэр. Ну и пришлось же нам повозиться, пока он утихомирился. У него пропуск, подписанный вами. Он настоящий?

– Да, да, настоящий. – Ужасаясь случившемуся, Тайрер шагнул вперед. – Он наш гость, сержант, гость сэра Уильяма и мой. Он учитель японского.

– Учитель, вон как? – хмуро буркнул сержант. – Ну что же, скажите этому сукину сыну, что учителя не лазят через стены, не пытаются удрать, не носят волосы как у самураев, не пугают честных людей и не дерутся, как целый выводок уличных котов: у одного из моих людей сломана рука, а у другого – нос. Поймаем его за этим делом еще раз, уж не будем так церемониться. – Оба солдата вышли, тяжело топая сапогами.

Тайрер закрыл за ними дверь, бросился к буфету и принес стакан воды.

– Держите.

Хирага покачал головой, его душил гнев.

– Пожалуйста. Может быть, вы хотите саке или пива?

– Ийе.

– Пожалуйста… э, садитесь и расскажите мне, что произошло.

Хирагу прорвало, и он начал скороговоркой объяснять ему на японском.

– Гомэн насай, ингэ'риш додзо. – Извините, пожалуйста, по-английски.

С усилием Хирага перешел на английский и, кипя от злобы, с долгими паузами между словами рассказал:

– Много стразник на ворота и мост. Я ходить через бо'рото, ходить через воду, через стену. Эти со'рдаты виде’ри меня. Я стоять, пок'раница, сунуть руку за пропуск, они бросать на зем'ря. Драца, но очень много. – Потом хлынул еще один поток японских проклятий и обещаний отомстить.

Когда он умолк, Тайрер произнес:

– Мне очень жаль, но вы сами виноваты… – Он невольно дернулся назад, когда Хирага круто повернулся к нему. – Прекратите это! – сердито сказал он. – Этот солдат был прав. Самураи пугают людей! Сэр Уильям говорил вам, чтобы вы были осторожны, я тоже. Мы же просили вас быть осторожным.

– Я был вежлив, делал только то, что было правильно! – возмутился Хирага по-японски. – Эти невоспитанные обезьяны напали на меня, я собирался достать пропуск, его было трудно найти. Обезьяны, я убью их всех!

Сердце Тайрера бешено колотилось в груди, он ощущал во рту сладковато-горький привкус страха, поднявшийся туда из самого нутра.

– Послушайте, мы должны решить эту проблему вместе, быстро. Когда сэр Уильям услышит обо всем этом, он может вышвырнуть вас из Поселения! Вы и я должны решить это, понимаете?

– Ийе! Что такое «рисыть», паза'рста?

Тайрер с радостью услышал «пожалуйста» и постарался совладать со своим страхом. Ясно, что этот парень так же опасен, жесток и горяч, как любой самурай в Японии. Хвала Создателю, что он не вооружен.

– «Решить» означает «прийти к пониманию». Мы должны решить эту проблему, должны, вы и я, решить, как сделать, чтобы вы жили здесь спокойно. Понимаете?

– Хай. Со дэсу ка! Вакаримасу. Тайра-сан, я, мы рисыть проб'рема. – Хирага обуздал свой гнев. – Паза'рста, что пред'рагать? Пропуск нет харосый д'ря со'рдат. Рюди, который меня видеть, ненавидеть. Как рисыть этот де'ро?

– Во-первых… во-первых, есть добрая старая английская традиция. На тот случай, когда приходится решать трудную проблему. Мы пьем чай.

Хирага недоуменно посмотрел на него. Тайрер позвонил в колокольчик и приказал Чену принести чаю. Чен, бой номер один, окинул Хирагу недоверчивым взглядом; прежде чем войти, он спрятал за спиной грубый тесак.

Пока они ждали, Тайрер вернулся за свой стол и с серьезным видом уставился в окно. Он отчаянно жаждал услышать от Хираги о Фудзико, но был слишком хорошо воспитан, чтобы прямо задать столь щекотливый вопрос. Черт бы побрал этого парня, думал он, он должен был бы сам обо всем рассказать, зная, как я тревожусь и переживаю, а не заставлять меня ждать. Нужно научить его вести себя по-английски, нужно научить его держать себя в руках, солдаты были совершенно правы. Нужно сделать из него английского джентльмена. Но как? А тут еще этот чертов Джейми, который оказался дьявольски умен.

После завтрака он отправился вместе с Макфеем в его контору, где его уговорили выпить рюмочку коньяка, а потом, буквально через несколько минут, он обнаружил, что выложил шотландцу все, что знал.

– Ну, Филип, это была блестящая мысль, – сказал ему Макфей с искренним энтузиазмом. – Наш парень может стать настоящей золотой жилой, если задавать ему правильные вопросы. Он говорил, откуда он родом?

– Из Тёсю, кажется, он так сказал.